[black wind]

"белое солнце бесшумно крадётся по сонной Праге,
каждую пору целует на спящих лицах.
мы однажды завели этот механизм, счастливые бедолаги.
теперь не можем остановиться.

ты седой дирижёр в Венском, Гарнье, Ла Скала, работаешь в замках трелей
властелином токкат, увертюр и вальсов.
тридцать лет спустя, мы по-прежнему завтракаем в постели.
и когда закрываешь глаза, я целую пальцы.

или худший из лучших вариантов: внуки в колледжах, мы за границей
окунаем старые пятки в какой-нибудь водоём.
ты же знаешь, мы уже не сможем остановиться.
если остановимся - мы умрём."

---

[black wind]

"дождь всю ночь отбивает на крыше замка ирландский степ.
занавески танцуют фламенко, портьеры - танго и менуэт.
принчипесса садится к арфе, и ветер уносит в степь
песнь о том, чего у самой всесильной принцессы нет.

ни прекрасный замок, ни войско, ни бархат, ни бирюза
не украсят её печальный, мучительнейший обряд:
только ночь — принчипесса и арфа оплакивают глаза,
не свои, стеклянные, а те, что уставшие, красные и болят.

принчипессы не просят небо, они вообще никогда никого не просят,
их работа приказывать — им дают.
при дворе все поэты слагают сонеты форме, оды цвету, скульпторы лепят осень,
трубадуры безуспешно руками размахивают, поют.

в детстве инфанту кутали в тысячу простыней,
тухли свечи — она не боялась тьмы, не боялась вообще ничего,
теперь водит полчища на врага.
дождь затихает, спит слепая принцесса и снится ей,
как встаёт над империей самая белая радуга."

---

[black wind]

"где бы ты ни был, в какой бы стране не сгорал от жары и жажды.
если закрыть глаза, зрачки всегда нащупают там Исландию -
татуировщик внутри раскрасил тонкий пергамент век.
помнишь, она любила тебя однажды.
закрой глаза,
ешь её поцелуи влажные,
полюби и ты свою Исландию, человек.

Исландия шептала тебе ночью на ухо всё, о чём говорят немые.
чудесные колыбельные пели тебе потом, выбирай любые
но ты - ничей.
потому что она приходила к тебе,
под её подошвами таяли мостовые,
в каком-то окне до утра
скулила виолончель.

по утрам она выдыхала на зеркало в ванной инеем,
заплетала в волосы лилии.
жизнь спустя ты видишь во всех своих детях её холодные, отточенные черты.
Исландия не взяла у тебя фамилии,
ей хватает имени.
открой глаза.
Исландия - это ты."

---

[black wind]

"Так все проходит: школа, подруги, дом,
два ухажера, мамин терьер, работа.
Так же будильник в восемь утра. С трудом,
но просыпаясь, думаешь про субботу.
Кажется, небо меньше всего заботят
судьбы людей, поставленных на рандом.

Так все проходит: мимо, впустую. Ты
смотришь на небо — небо молчит и плавит
город нещадно; скрыться от духоты
в этом родном Содоме никто не вправе.
Небо над нами, кажется, позабавят
судьбы людей в безумии суеты.

Так все пройдет: окислится, словно медь,
и растворится, будто бы не бывало…
Смотришь на небо, просишь его «ответь»,
смотришь всю жизнь (а небу, похоже, мало),
но по ночам,
сжимаясь под одеялом,
плачешь о том,
что лучше бы
не
смотреть."

---

[black wind]

"Ты больше не смеешься для меня,
Не утешаешь, мол, «куда с подводной лодки»,
И закрываешься, невыносимо горький,
(уже не мой – стеснительный и робкий).
Так расставанье вышло дерзким и больным,
И защипало вдруг глаза, как сигаретный едкий дым.

Ты больше не хранишь в себе тепла,
Которого нам на двоих с лихвой хватало,
И греешь чьи-то руки бесконечно мало,
И врешь не правильно, а как попало,
Всё больше отдаляясь, становясь чужим…
И забывая (удивительно легко), как быть живым."
(c) Marisa Delore

---

[Рыжее беспокойство]

Вера Полозкова, Катя
Катя пашет неделю между холеных баб, до сведённых скул. В пятницу вечером Катя приходит в паб и садится на барный стул. Катя просит себе еды и два шота виски по пятьдесят. Катя чернее сковороды, и глядит вокруг, как живой наждак, держит шею при этом так, как будто на ней висят.

Рослый бармен с серьгой ремесло своё знает чётко и улыбается ей хитро. У Кати в бокале сироп, и водка, и долька лайма, и куантро. Не хмелеет; внутри коротит проводка, дыра размером со все нутро.

Катя вспоминает, как это тесно, смешно и дико, когда ты кем-то любим. Вот же время было, теперь, гляди-ка, ты одинока, как Белый Бим. Одинока так, что и выпить не с кем, уж ладно поговорить о будущем и былом. Одинока страшным, обидным, детским – отцовским гневом, пустым углом.

В бокале у Кати текила, сироп и фреш. В брюшине с монету брешь. В самом деле, не хочешь, деточка – так не ешь. Раз ты терпишь весь этот гнусный тупой галдёж – значит, все же чего-то ждёшь. Что ты хочешь – благую весть и на ёлку влезть?

Катя мнит себя Клинтом Иствудом как он есть.

Катя щурится и поводит плечами в такт, адекватна, если не весела. Катя в дугу пьяна, и да будет вовеки так, Кате хуйня война – она, в общем, почти цела.

У Кати дома бутылка рома, на всякий случай, а в подкладке пальто чумовой гашиш. Ты, Господь, если не задушишь – так рассмешишь.

***

У Кати в метро звонит телефон, выскакивает из рук, падает на юбку. Катя видит, что это мама, но совсем ничего не слышит, бросает трубку.

***

Катя толкает дверь, ту, где написано «Выход в город». Климат ночью к ней погрубел. Город до поролона вспорот, весь жёлт и бел.

Фейерверк с петардами, канонада; рядом с Катей тётка идёт в боа. Мама снова звонит, ну чего ей надо, «Ма, чего тебе надо, а?».

Катя даже вздрагивает невольно, словно кто-то с силой стукнул по батарее: «Я сломала руку. Мне очень больно. Приезжай, пожалуйста, поскорее».

Так и холодеет шалая голова. «Я сейчас приду, сама тебя отвезу». Катя в восемь секунд трезва, у неё ни в одном глазу.

Катя думает – вот те, милая, поделом. Кате страшно, что там за перелом.

Мама сидит на диване и держит лёд на руке, рыдает. У мамы уже зуб на зуб не попадает. Катя мечется по квартире, словно над нею заносят кнут. Скорая в дверь звонит через двадцать и пять минут. Что-то колет, оно не действует, хоть убей. Сердце бьётся в Кате, как пойманный воробей.

Ночью в московской травме всё благоденствие да покой. Парень с разбитым носом, да шоферюга с вывернутой ногой. Тяжёлого привезли, потасовка в баре, пять ножевых. Вдоль каждой стенки ещё по паре покоцанных, но живых.

Ходят медбратья хмурые, из мглы и обратно в мглу. Тряпки, от крови бурые, скомканные, в углу.

Безмолвный таджик водит грязной шваброй, мужик на каталке лежит, мечтает. Мама от боли плачет и причитает.

Рыхлый бычара в одних трусах, грозный, как Командор, из операционной ломится в коридор. Садится на лавку, и кровь с него льётся, как пот в июле. Просит друга Коляна при нем дозвониться Юле.

А иначе он зашиваться-то не пойдёт.
Вот ведь долбанный идиот.

Все тянут его назад, а он их расшвыривает, зараза. Врач говорит – да чего я сделаю, он же здоровее меня в три раза. Вокруг него санитары и доктора маячат.

Мама плачет.

Толстый весь раскроен, как решето. Мама всхлипывает «за что мне это, за что». Надо было маму везти в ЦИТО. Прибегут, кивнут, убегут опять.

Катя хочет спать.

Смуглый восточный мальчик, литой, красивый, перебинтованный у плеча. Руку баюкает словно сына, и чья-то пьяная баба скачет, как саранча.

Катя кульком сидит на кушетке, по куртке пальчиками стуча.

К пяти утра сонный айболит накладывает лангеты, рисует справку и ценные указания отдаёт. Мама плакать перестаёт. Загипсована правая до плеча и большой на другой руке. Мама выглядит, как в мудацком боевике.

Катя едет домой в такси, челюстями стиснутыми скрипя. Ей не жалко ни маму, ни толстого, ни себя.

***

«Я усталый робот, дырявый бак. Надо быть героем, а я слабак. У меня сел голос, повыбит мех, и я не хочу быть сильнее всех. Не боец, когтями не снабжена. Я простая баба, ничья жена».

Мама ходит в лангетах, ревёт над кружкой, которую сложно взять. Был бы кто-нибудь хоть – домработница или зять.

***

И Господь подумал: «Что-то Катька моя плоха. Сделалась суха, ко всему глуха. Хоть бывает Катька моя лиха, но большого нету за ней греха.

Я не лотерея, чтобы дарить айпод или там монитор ЖК. Даже вот мужика – днем с огнём не найдёшь для неё хорошего мужика. Но Я не садист, чтобы вечно вспахивать ей дорогу, как миномёт. Катерина моя не дура. Она поймёт».

Катя просыпается, солнце комнату наполняет, она парит, как аэростат. Катя внезапно знает, что если хочется быть счастливой – пора бы стать. Катя знает, что в ней и в маме – одна и та же живая нить. То, что она стареет, нельзя исправить, - но взять, обдумать и извинить. Через пару недель маме вновь у доктора отмечаться, ей лангеты срежут с обеих рук. Катя дозванивается до собственного начальства, через пару часов билеты берет на юг.

…Катя лежит с двенадцати до шести, слушает, как прибой набежал на камни – и отбежал. Катю кто-то мусолил в потной своей горсти, а теперь вдруг взял и кулак разжал. Катя разглядывает южан, плещется в лазури и синеве, смотрит на закаты и на огонь. Катю медленно гладит по голове мамина разбинтованная ладонь.

Катя думает – я, наверное, не одна, я зачем-то ещё нужна.
Там, где было так страшно, вдруг воцаряется совершенная тишина.

26 ноября 2007 года.

---

[black wind]

"Пряности кинули в вечер.
Будут приветствием света.
Я незаслуженно встречен
Самым прекрасным поэтом.

- Кофе? - Не стоит... - Из сказок.
Теплых. Корица с ванилью.
- Вечер и так... будто сладок...
- Сказки меня заменили.

- Может, на скрипке сыграем?
- Я не умею... - Я тоже.
Я назову тебя Раем.
- Рай на земле невозможен.

- Знаешь, я снова влюбляюсь...
- Знаю. Ведь это заметно.
- Веришь? Его зовут Радость.
- Ты не расстанешься с Ветром?...

Мы танцевали над солнцем.
Мы поклялись, что полюбим.
Я нашепчу - отзовется.
Скажет, что мы - будто люди.

Он позовет - я отвечу.
Буду и нежен, и грустен.
Мы поклялись, что на вечер...
Что он меня не отпустит...

- Хочешь, поищем тетради,
Помнишь, мы песни писали..."

---

[black wind]

"Я хочу на тебя смотреть
Каждый день. Я хочу сейчас
Враз укутать и уберечь,
Пробежаться по тонким нитям,
что когда-то связали нас.
Мы зависли в ловушках. Сети -
Не причина. Огонь погас
И оставил нам прозапас
Зарубки случайных встреч.

Ни свести их и ни стереть."

---

[black wind]

"Крыша медленно, но верно, начинает уезжать,
Мир воздушным диким змеем зацепился за карниз -
Чешуя блестит, как солнце - Мир не может не сверкать,
Потому что я сегодня научусь летать не вниз.

У трубы дерутся кошки, оглашая мявом двор,
Под напором ветра крыша уползает из-под ног.
Где-то снизу вечно вьется сложный города узор,
Заплетаясь постепенно кружевами этих строк.

Я проснусь сегодня утром, вновь поверив в волшебство,
Не деля кусочки веры "на потом" и "на пока".
Мир-воздушный змей мне машет длинным ленточным хвостом:
С крыши, медленно, но верно я взлетаю в облака."

---

[black wind]

"у Гоши в кармане всегда есть кусочек мацы.
Гоша любит пить водку и лезть обниматься.
Гоша ходит в синагогу и забывает бриться.
у Гоши в блокноте список: в кого влюбиться."

---

Просто, потому что 78.

[Рыжее беспокойство]

* * *

Не убий!—
в полумраке
грошовые свечи горят...
Из глубин
возникают слова
и становятся в ряд.
Если боль
и набухли кровавые кисти рябин,
если бой,—
кто услышит твое:
«Не убий..»?

Мы слышны
только самым ближайшим
друзьям и врагам.
Мы смешны,
если вечность
пытаемся бросить к ногам.
Есть предел
у цветка,
у зари
и у сердца в груди.
Мир людей.
И над каждым библейское:
«Не укради!..»
Мир
дрожит,
будто он искупался
в январской воде...
Надо
жить!
У последней черты.
На последней черте.
Думать всласть.
Колесить, как товарный вагон
И не красть.

Разве что —
У богов.
Огонь.
Р.Р.

---

[black wind]

"Когда я танцую - совсем не больно.
Когда улыбаюсь - совсем не страшно.
Когда меня нет - утихают войны.
Мой смех - самый верный и добрый страж мой.

Под летним дождём я бегу босая,
При полной луне - ухожу на крышу.
Когда я люблю - всё равно кусаю.
... Когда я танцую, свой крик - не слышу... "

---

[black wind]

"снаружи жарко и запах карри.
внутри звенящая балалайка.
давай гадать на вине в стакане,
на сером пепле от "лаки страйка".

нашепчем дождь, грозовые тучи
на две недели, а лучше месяц.
чего желаем - то и получим.
подольше спи и побольше смейся.

когда захочется стать незрячим
и выйти вон из пустого мира -
найди меня где-нибудь на даче,
пошли письмо на любое мыло,

и это будет смелей и проще:
гадать на пепле и винном хмеле.
не надо грусти. ведь ты хороший.
на этот вечер по крайней мере."

---

[black wind]

Не из-за пафосного вдвоем а из-за прекрасных строчек между

"раскладывать карты по минному полю,
сжигать километры в бездонной пустыне,
не страшно, не больно нам было с тобою,
когда мы играли, когда мы любили.
стирать в своем прошлом помятые даты,
запихивать в схемы распятые числа,
нас было понятно, до боли понятно,
когда мы любили без всякого смысла.
сплетать в теоремы живые дороги,
завязывать мысли стеклянным узлом,
нам было привычно, мы были как боги,
когда мы любили и были вдвоем.

летать между строчек запутанных правдой,
варьировать ловко меж злом и добром,
нам было привычной и сладкой отравой,
когда мы любили и были вдвоем.
в дожди обивать не чужие пороги,
мечтать сквозь миры, летая сквозь сон,
нам было привычно, мы были как боги,
мы были
мы были
мы были вдвоем.."

---

[black wind]

"Когда ты уйдешь на зов очередных дорог,
Я встану, простоволосая выбегу на порог,
Перекрещу тебя, попрошу, чтоб себя берег
И прошепчу - да хранит тебя Бог.

А у самой все будет гореть внутри,
Плавиться, коротко замыкать, искрить,
И, когда силуэт уже будет маячить вдали,
Я прошепчу - черт тебя побери!"

---

[black wind]

"Иногда так случается,
Что мало что получается.
Не строятся графики, планы ломаются,
Губы сохнут, реальность сжимается
До размеров горошины.
Всё против нас – мы подкошены,
Скорость сброшена.
Мы стоим.

Хорошо бы стоять двоим,
Но и так – чудеса случаются.
И силы всегда возвращаются -
Мир вращается
Иногда и не по оси."

---

[black wind]

"Июньская изморозь – мелкий цветок на ветках.
Время зенита, пойманного в сачок,
ветреного порыва – в грудную клетку,
блика – в зрачок.
Без двадцати пяти. От жары устали,
вытянулись собаки, лежат в тени.
Город из камня – лучше сказать из стали –
плавится – оглянись –
нет ничего: ни печали, ни лжи, ни жизни –
только один источаемый небом яд…
Свечи каштанов плавятся еле слышно –
к вечеру догорят."

---

[black wind]

увидел и вспомнил

"Я хочу, чтобы вы обманули меня, виконт.
Я хочу быть обманутой снова, как в те века,
Когда белый зонтик, и лодка, и серый конь,
Ничего нельзя, и, как лед, холодна рука.

Я хочу бежать, виконт, от себя, от вас,
И, войдя домой, под любимый проклятый кров,
Сквозь июньский гром услыхать этот майский вальс,
От которого, как шальная, несется кровь.

И, войдя в тишину и сумрак, - не верь! не верь! -
Капюшон промокший откинув, - не может быть! -
Увидать, как вы - стремительно - в эту дверь -
Потому что вы не сумели меня забыть.

Сумасшедший, бледный, всю ночь хлеставший коня,
Без дороги, в бурю, - опомнись и уходи! -
Потому что вы так хотели одну меня,
Что могли бы сейчас умереть на моей груди.

Обманите меня, виконт! Я хочу понять,
Отчего так нежно кружится голова,
Отчего так тесно в груди - обмануть, обнять,
Обменять - как похоже, похоже звучат слова!..

Я пришла сама, потому что не станет нас,
Потому что жизнь - лишь бабочка в кулаке...
Обнимите меня, виконт! Я еще хоть раз
Эту страсть охоты увижу в вашем зрачке".

(с) Ольга Родионова.

---

[black wind]

иногда бывает так

"Я расскажу как все происходит:
Ты приглашаешь его домой, поиграть в любовь
Он приходит, ведь на часах двенадцать дня
Ты зачем то зажигаешь свечи, пытаешься рассказать ему про боль
От того что он не видит твои чувства, а он просит огня.

Закуривает, выходит на общий балкон
Ты за ним, ведь сейчас ты готова быть даже его тенью
Выбрасывает бычок, возвращаетесь, ты немного повышаешь тон
Он не обращая внимания, начинает целовать со страстью

Ты пытаешься убедить себя, что это что-то да значит
Для него конечно, для тебя это стало способом жить
Он снимает с тебя одежду, гасит ненужные свечи
Он через день все забудет, а тебе его вечность любить…"

а иногда вот так

"я пойму, что разлюбила, лишь когда я перестану
всех их сравнивать с тобою, и всегда не в пользу их,
улыбаться через силу, ждать, когда все в лету канут,
и носиться с этой болью, предвкушая рецидив.

я пойму, что разлюбила, в миг, когда, закрыв глаза, я
не увижу так же четко незабвенные твои,
и лишь дозы никотина хватит, чтобы вновь жила я,
не перебирая четки, не сбиваясь с колеи.

я пойму, что разлюбила, лишь когда уйдет привычка
быть со всеми такой светлой, какой ты меня считал.
сколько бога б ни молила дать мне от судьбы отмычку
я останусь в этом пекле, пока есть любви запал.

я пойму, что разлюбила, лишь когда забуду верить
где-то в сАмом подсознании в то, что я тебя дождусь.
но когда б я ни закрыла в свою душу окна-двери -
ты навеки в ней оставишь ледяную эту грусть."

но это все не то

---

[black wind]

" У меня есть ангел-хранитель. Внешне уже не мальчик,
Но еще не мужчина. Ну, как будто закончил десятый класс.
Если вскользь посмотреть, то бел и почти прозрачен,
Если пристально, то улыбчив и синеглаз.

Мы стоим на краешке крыши. Ангел - как стройный аист,
Я - как разноцветная растрепанная фигня.
И когда я, качнувшись от ветра, почти срываюсь,
Он в последний момент удерживает меня.

Здесь неважно, кого мы полюбим. Любим. Любили.
Я иду через город, беспечна и весела,
И меня от летящих навстречу автомобилей
Защищает он пеленой своего крыла.

Ограждает от сотен случайностей и падений,
От смертей и болезней, бродячих собак и драк,
Неприятных встреч, разговоров и сновидений.
И когда я прошу: "Научи меня тоже так!" -

Заворачивается в крылья, как будто в тёплую куртку,
Улыбается куда-то во внутреннюю пустоту.
Мы идём.
Он подскальзывается на банановой шкурке.
Я ловлю его на лету."