Внезапное

[Рыжее беспокойство]

* ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить,держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское,
Что мне сейчас дано,
Истратится и станет все равно-
Уснуть,проснуться,или не проснуться.
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.

* ОН:
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то,что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех,что для меня связала ты.
А утром просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять ,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять
И взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать
Когда нам будет восемьдесят пять ...

---

[black wind]

"Нам тьма нипочем, коли сердце – маяк:
Занижена доля риска.
По венам твоим льется сила моя.
Ты – кофе, а я – бариста.

ЧуднО и нелепо застыла мишень
В глазах цвета жженой умбры.
Не слишком надежно, но ближе к душе -
Мой мир под рубашку убран.

Завидуя птицам, быть может и я,
Отдамся во власть паркура.
А в старом шкафу среди кучи тряпья
Висит моя волчья шкура.

На небе луна налилась серебром,
Представ в одеянии новом.
И сладко целует меня под ребро
Охотник, что ранит словом."

---

[black wind]

странно. но ярко!

"Он сорокаградусный, горький, с перцем и пряностями.
У меня от него похмелье, мигрени и приступы ярости.
Он прилетел с Юпитера, хрупкий, простужено-рваный,
Вышиб ногой сердце, опустился на край пережженного пеплом дивана.
У него пальцы - нервные, тонкие. Ссадины, пластыри. Смеется громко.
Я ненавижу его, завишу, у меня от него ломка.
Он стал моим адом, персональным дьяволом. Мы перемешаны, перешиты, связаны.
Господи, помоги мне сдержать себя, не задушить его и не напоить ядом.
Он же будет рад, если я из-за него сяду.
Я называю его сволочью, ублюдком и гадом. И как наученный пес выполняю команду ''рядом''.
Он улыбается - это любовь, - посылаю к чертям и лешему.
Я убью его, а сам повешусь.

Но когда он приходит домой избитый и пьяный,
Я хочу растерзать весь мир, начиная с тех, кто касался его взглядом.
Задыхаюсь от боли и горькой нежности, снимая рубашку истрепанно-рваную.
Он улыбается - это любовь. А я молча несу его в ванную."

---

[black wind]

"Время нынче в особой, великой цене, и поэтому, друг мой, брат мой,
расскажу лишь о том, что знакомо вполне, как волнение перед дракой,
как спокойная тяжесть рукояти меча, что в ладонь идеально ложится,
как слова, что не рвутся на свет сгоряча, а томятся в надежной темнице,
как рассветный коралловый нежный мазок, предваряющий яркое солнце,
как холодный густой апельсиновый сок, что в стакан так заманчиво льется,
как последний, особенный, правильный взгляд, разрывающий душу на части,
как наколки в углах замусоленных карт, по которым гадают о масти,
как отчаянье, спрятанное внутри, словно кобра в немом ожидании,
как огонь, что не греет, а только горит, до костей, до золы выжигая,
как обрывок мелодии с дальних полей, что доносит изменчивый ветер,
время нынче в особой, великой цене, подороже всех денег на свете,
и поэтому вот что скажу я, мой брат, вместо долгих и славных историй:
помолчим. Если мы не вернемся назад, лишь молчание этого стоит..."

---

[black wind]

"Да, конечно, можете мне не верить,
Я мастак приврать, что от вас не скрою.
Знал я тех, весь мир для кого потерян,
Друг у друга были они лишь трое.

Старший стал бы бритвы любой острее,
Но застрял в бескрайнем ночном кошмаре.
По следам безумные рыщут звери,
Он и сам полуночной станет тварью.

От второго пахнет порою серой,
Нет, не демон - глупый изгнанник рая.
Что ни цель - то призрачная химера:
Вьётся рядом, дразнит его, играя.

Третья вечно с тенью своей в раздоре,
Ляпнешь "ведьма!" - тут же начнётся буря.
Вместе с нею сотни живут историй,
Манят смертных, ложью своей чаруя.

Их увидишь - путь уступи скорее,
Чтоб не знать разрухи, тревоги, горя.

Я их видел. Им я остался верен.
Но не нужен.
Их ведь навеки трое."

---

[black wind]

"Я устала прятаться по ночам в занавесках, платьях, твоих руках,
Я устала путаться в мелочах, и мечтать о пряниках в облаках,
А моя несвязная жизнь пошла на вторую пятку вязать в судьбе
Я немного осенью подросла,
И не верю больше самой себе.

За окном протяжный весенний вой, и стучится ветер в железный щит,
Я хожу с простуженной головой, и на сердце кто-то сквозь сон бубнит,
Я, быть может, вновь загоняюсь в чушь, где дремучий лес из моих обид,
Я немного летом себя боюсь,
В сентябре же просто меня тошнит.

И судьба – почти безголовый Ник, бестелесной тенью парит за мной,
А душа сухая – как корки книг, непонятно есть еще кто живой?
Я устала холод держать в губах, не касаться неба пальцами ног,
Я теперь оставлена в дураках,
И совсем не верю, что с нами бог,

Я немного осенью подросла – на носки и правды уже плевать,
За окном не видно, что жизнь больна и теперь не свойственно умирать,
Я теперь оставлена в дураках, и немного в чем-то себя боюсь,
С горьковатым привкусом на губах
Догрызаю фатумный чупа-чупс."

---

[black wind]

"Я не герой популярной книги и не известный блогер,
я не смотрю сопливые фильмы по воскресениям и субботам.
Я не люблю молотый кофе и не боюсь промочить ноги,
когда иду в дождь на работу.

Я не герой фильма и не курю раскрученные сигареты,
я не пью алкоголь и не читаю посты в ЖЖ.
Каждое новое утро на этой цветной планете
я встречаю с тяжестью на душе.

Я не герой, ни в одном из всех смыслов, ни твой и ни мира –
Я хожу в обычных дырявых джинсах и сапогах на шнурках,
у меня обычная, состоящая из дверей и комнат, квартира,
а рядом с окном стоит самый обычный шкаф,

Я не герой и может, поэтому ты обращаешь на меня внимание
Такое же, как на минимаркет «Магнит», что на улице Разина,
У меня нет ни капли харизмы, и ни толики обаяния,
Я нормален до безобразия.

Я не герой, не могу рисовать, у меня нет ни слуха, ни голоса,
Я учусь в обычном аккредитованном государственном университете,
Но дай мне шанс – полюбить твои рыжие волосы
И рассказать о лете."

---

[Рыжее беспокойство]

Я целую тебя под ключицу.
Кожа – тёплое молоко.
Как ты можешь со мной приключиться
Так внезапно и так легко?
...
Ветру в косы бессмертник вплету я -
Пусть он флейтой своей поёт.
А в груди твоей сердце бунтует
Так похожее на моё.
 Julber

---

[black wind]

"Однажды ты берешь себя в руки и держишь себя в руках.
Не размениваешься на ссоры, истерики и скандалы;
Прячешь страхи и одиночество в теплый пушистый шарф,
За улыбками прячешь взгляд потрепанный и усталый.

Внутри запираешь песни, рассказы, стихи-слова,
Укрепляешь свои ограды, раздариваешь мечты..
Идея куда-то уехать, в общем-то, не нова,
И ты убегаешь в мысли, запутывая следы.

Под снег подставляешь губы, пытаясь в себе спасти
Уютное чувство счастья от мысли что рядом есть
Те люди, что не отпустят, когда ты решишь уйти,
Те люди, что смогут сказку придумать, оставшись здесь.

Всё мерзнет, сжимаешь пальцы, считаешь, молчишь и ждешь.
Сквозь поры опять пробивается панический липкий страх.
Но больше вернуться некуда, поэтому ты идешь,
Однажды берешь себя в руки и держишь себя в руках..."

---

[black wind]

"Вы говорите, что счастье за поворотом,
Счастье находит хороших людей всегда.
Теплых и нежных однажды полюбит кто-то...
Да, - отвечаю. - Вас непременно да.
Говорите, что я не хуже, а это значит,
Счастье меня отыщет в любой стороне.
Значит, когда-то меня навестит удача...
Нет, - говорю. - Меня непременно нет.

Потому что я только маленький передатчик,
Вам, живым, слова транслирующий извне
О тепле, о лете, о море, судьбе, удаче,
О тех чувствах, что не живут никогда во мне.
Потому что я лист бумажный, ходы героев
Процарапаны на коже моей навек.
Потому что тот, кто однажды меня раскроет,
Не найдет ничего ни в сердце, ни в голове.
Говорю вам о призраках счастья, фантомах горя,
О любви к незнакомцам, домах, где вовек не жил.
Чьи-то знания наполняют меня по горло,
И метания чьей-то прекрасной чужой души.
Словно я выбирать на распутье когда-то вышел:
Полным быть или полым, бросающим чувства в мир.
И с тех пор я труба, словослив для кого-то свыше,
И чужие легенды текут сквозь меня в эфир.
Но когда-нибудь, у компа засидевшись ночью,
пропуская в сознание белый словесный шум,
ты услышишь дыхание в ритме отдельных строчек.
Это я дышу."

---

[black wind]

"на переломе осени и зимы,
на перекрестье веры и волшебства
случайные огни зажигаем мы,
как будто начинаем тихонько звать.

не надо ожиданий, не надо слов,
не надо, замирая, считать шаги.
в долбленой рыжей тыкве храни тепло,
кусочек яркой осени сбереги.

охотники, уставшие от погонь
и странные созданья из детских снов -
слетают духи греться на твой огонь,
пои их молоком и корми зерном.

танцуя сквозняком от свечи к свече,
проходит кто-то сумрачный и чужой...
возможно, через сотни других ночей
так кто-нибудь - огонь для тебя зажжет."

---

[black wind]

"Я ношу в себе слово своё, как ребёнка. Каменной
Тяжестью носится, носится мыслью правильной.
Искрами в кулаке.
Сердце всё бьётся, да слово сильней, настойчивей.
Если бы можно его было спутать с прочими –
Жить бы мне налегке.

***
Я встаю на рассвете - в воздухе пахнет травами -
В поле иду, горизонт разгорается алым и
Ноша в душе легка.
Облака надо мной распускаются белым клевером.
Я поднимаю руки в матовость акварельную.
Я поднимаю руки и слово моё незрелое
Ждёт, что б обрушиться с языка"

---

[black wind]

"настоящая опасность - она молчит, не скребется в дверь, не лязгает сталь клыков, не ревет голодным тигром в глухой ночи, поначалу даже кажется - с ней легко. так легко сказать вампиру "нет, не входи", так легко жить по закону, не красть, не врать.

но когда ты встанешь с нею, совсем один, все твое "легко" окажется - мишура.

настоящая опасность - чернее тьмы, ее чуют кошки, вороны, даже дождь, ее слуги со значеньем бросают "мы", острозубо улыбаются: "не уйдешь". ее слуги - вечно в желтых плащах тугих, лица их - как будто маски, за маской - мрак; укради, соври, исчезни, беги, беги.
попадешься... лучше смерть.
лучше пыль и прах.

за окном свивает плавные кольца ночь, тянет спину, выплетает игру теней. Рут идет, и тени шмыгают из-под ног, Рут бормочет песню - песня пришла во сне. кто ее там пел, кто ей рассказал, как быть - не увидеть, не запомнить, и не поймать. только песня - страж, охранник чужой судьбы, эту песню ненавидит, боится тьма. сумрак чертит перекрестья чудных углов, Рут обходит городок и поет, поет.
и покуда длится песенка Рут без слов, зло и страхи не коснутся в ночи ее.

по утрам болят коленки, болит спина, только вечером ей надо идти опять. городок-то небольшой, просто Рут одна, и порою очень хочется просто спать. Рут обходит город, чертит незримый круг, защищающий от мрака барьер-мотив.
"городская сумасшедшая эта Рут!" - в спину камнем.
только надо опять идти.

город мал - но все растет, заходя за край, ощетинившись высотками и людьми, током крови в проводах и рычаньем трасс. Рут боится - вот наступит однажды миг, и она не обойдет уж его вокруг, упадет, не встанет, ноги-то все слабей.
что же станет - с миром, с городом, с нею, Рут?
и она шагает, переходя на бег.

только Энди верил в странную тайну Рут. Энди видел, как вокруг наползает тьма, твердо знал он: эти взрослые просто врут, что вампиров нет, что пусто в пустых домах, что все монстры - это выдумка, ерунда, что под масками у них - то же, что у нас.
он уехал вместе с матерью, но куда? Рут не знает, и не знает, где он сейчас.

Рут выходит вместе с вечером на порог, вниз по улице устало шагает Рут. мнится ей - она развалится, только тронь, ноги знают свой извечный ночной маршрут. может, в этот раз она проиграет бой, может, стоит просто взять и упасть... упасть.

"Эй, гляди, там, в телевизоре, Энди-бой!" - на углу у магазина стоит толпа.
"Чудеса! А я-то в детстве его дразнил!" - "Тот еще был сорванец, а взлетел-то как!" - "О, и чокнутая Рут здесь. Взгляни, взгляни. Да не бойся, мы не будем тебя толкать."

Рут глядит - в глазах как будто бы горсть песка, расплывается, мешает, нет сил терпеть. на экране Энди, словно издалека...
"Тише!" - шепчут. -"Энди, Энди..."
Он начал петь.

песня Энди - о другом, на другой мотив, со словами - даже, кажется, о любви. только слышишь - и покажется, что летишь, что стрелой несешься с ветром - лови, лови! песня-щит, огонь, клинок, поцелуй с утра, раз услышишь - напевать будешь целый год...
вот, как сердце, бьется новая песня-страж.
тьма уходит прочь, добычи искать другой.

далеко, где сыплет искры рекламный снег, где огни до горизонта ковром бегут, Энди спит и улыбается в полусне.
и улыбкою ему отвечает Рут."

(c) Wolfox

---

[black wind]

"Он сидит в осенней кафешке, дымит, читает газету,
у него за поясом два пистолета,
дорогой пиджак,
на висках снежок,
сразу видно - крутой мужик.
Ветер гонит листьев свалявшийся ком.
Он глотает кофе свой с коньяком,
и рука его чуть дрожит.

Как оно там было? Все куда-то не успевали,
было время на пули, а на любовь - едва ли.

Он навряд ли скучает по ощущеньям острым,
по ночным засадам, по лихим девяностым,
скука - это неконструктивно.
Он старается мыслить конкретнее. Это просто.

Первый мороз. Октябрь. Сигаретный дым.
Вот теперь, наконец, он один.
Он - совсем один.

=================
И тогда к нему подходят двое, и один берет за плечо.
Говорят ему: чувак, поздравляем, чо.
Вот теперь ты сорвал джекпот,
получил свой уютный быт.

И на улице вечер морозом листья берет,
улицы серебрит.

И ему говорят: теперь тебе будет все,
и уют, и дом, и в картах всегда везет,
Если хочешь кота, то будет тебе и кот,
если хочешь детей, то лишь на женщину укажи.
Ты же выиграл этот квест, перешел все немыслимые рубежи,
ты же все сложил.

И над городом между тучами месяц плывет,
на спине лежит.

И ему говорят: забудь, наконец, свой сплин,
тебе будет и солнце, и моря аквамарин,
как ты не понимаешь - ведь это же эпик вин.

Он глядит в окно, душа непослушную сигарету,
туда, к живым."

---

[black wind]

"Две трети программ, загруженных в меня в детстве
Дают сбой
И я ощущаю вот наконец-то
Себя
Собой.
И не чернеющая ошибка,
Не перегнилая колея.

Дорога под ногами
С мостами хлипкая
Но она моя."

(C) Авега

---

[black wind]

"Солнце метит своих счастливых огнем на правой щеке. Они не верят в удары в спину и в нож в знакомой руке. Предательство, подлость и боль утраты, весь злобный жестокий мир - им не страшны, ведь они солдаты вооруженных ангельских сил. Они канониры любви и веры, адмиралы твоих надежд. Зажигай свечи, открывай двери, в обрывках старых одежд выходи в поле, забывай горе - тоску вызывай на бой. Их "Санта Мария" выходит в море, чтоб быть в этот час с тобой.
Ты борешься, бьешься, идешь по свету, и сердце твое в пыли. Но помнишь - еще бороздят планету их летние корабли. Держись рассвета, ищи ответы, в других зажигай огни. Вставай на ветер, ведь солнце светит тебе... Одному из них."

---

[black wind]

"Словами тяжко - получится не любыми.
Мне страшно нужно, чтобы меня любили.
Не чтобы рыдали, мучались и страдали,
А чтобы где-то пели и где-то ждали.
Не чтобы, меня кляня, из окон бросались,
Не чтобы писали, а чтобы со мной спасались
От страшного сна, от горести и от боли,
От ссоры с собою, от чьей-то чужой любови.
Я слабых утешу, бальзам нацежу ранимым,
Мне страшно нужно, чтобы меня хранили,
Хвалили за дело, ругали бы за обновки,
Чтоб рядом со мной стояли на остановке,
Не чтобы бледнели, видя меня не с теми,
Не чтобы в постели, ведь я же не о постели,
Не чтобы меня пластали на покрывале,
А чтобы со мною яблоки воровали.
Храни меня славный бог от любой печали
Мне страшно нужно, чтобы меня встречали
С работы, чтоб на ночь ласково целовали,
Чтоб рано утром дверь за мной закрывали.
Я вряд ли стану лучше, исправлю что-то,
Я вряд ли буду готовить, стирать и штопать,
Я буду бояться мышей, темноты и крови,
Но если нас поймают, то я прикрою.
Господь придумал летать воробью, оленю
Придумал бежать, огню - пожирать поленья,
Сосне - расти, вцепляясь корнями в землю,
Змее - ползти, хвостом раздвигая зелень.
Меня - хорошими снами служить твоими,
Хранить твое имя, красивое твое имя.
Я знаю это, не знаю только, зачем мне
Такое простое это предназначенье.
Я выйду из дома, руки в карманы суну,
Мороз рисует на лужах смешной рисунок.
Распахнуто утро створками голубыми
И мне так нужно, чтобы меня любили."
(c) Izubr

---

[black wind]

"Я раньше думала, что любовь – это взаимопроникновение,
Когда без него, второго, и дышится-то едва,
Когда он перед тобой становится на колени
И шепчет какие-то возвышенные слова,
Когда внутреннее зрение
И желание нутряное
«будь со мною»

Обостряются, высвечиваются, прорастают в тебя корнями,
Сорным мятликом, горькой мятой, тяжелым кленом,
Осязанием, когда встретили и обняли,
Обонянием, свежим ветром, одеколоном,
Обаянием весеннего
Солнца раннего.

Зверем раненым,

Когда все закончилось, ты выходишь без сил из чащи,
Которую сама же любовью своей сажала,
Где каждая веточка – памятка, нож и жало,
И тем больнее, чем чаще

Ветер шелестит листьями,
Нотами, письмами.
Ты закрываешь уши, глаза, упиваешься этой болью.
Убегаешь в поле.
________
На самом деле любовь – это свобода передвижения,
Перекати-поле, лети, куда тебе хочется,

Понимая, что нет абсолютного одиночества,
А, впрочем, и абсолютного единения тоже нет.

А есть лишь усталость, она острием кинжала
Бьет в мою память – поэтому именно
Я вздрагиваю, когда он называет меня по имени,
И я прошу его не «будь со мной», а «удержи меня,
Измени мою жизнь вместе со всеми ее режимами
Так, чтоб никуда я не убежала».

---

[black wind]

"легко по краю ходить босому, когда никто не бежит снимать,
легко цветным быть и невесомым, когда не нужно давать и брать,
мы словно тени из лихолесья, мы вроде есть - и нас точно нет.
но мы дождемся друг друга если один в закат, а другой в рассвет.

не бросить в башне себя обрывок, не расплескать в зеркалах чужих,
я - аргумент, ты - конечный вывод, у нас единое на двоих,
непогрешимость иллюзий наших дает нам право на наш же трон.
мы снова пьём из бездонной чаши и не позорим своих корон."

---

[black wind]

"...после всего, когда уляжется пыль - я просто хочу, чтобы ты знала - мы сядем вместе в мой автомобиль и уедем к чертям, на восток от вокзала,
по неровной брусчатке кривых мостовых, хохоча отчаянно и нелепо, мы уедем вдвоем, без чужих и своих, в те края, где всегда лазурное небо,
где каскады рыжих ребристых крыш, золотые барашки на море синем, сладкий запах вина и - послушай, малыш! - там всегда цветут апельсины...
снимем комнату в доме с балконом на юг, с голубями, спящими на карнизе, обойдем все кофейни и бары вокруг, с метрдотелями споря о жизни,
загорим дочерна, позабудем про боль, станем завтракать хлебом и медом, и морскую терпкую злую соль вдыхать - растворенную в кислороде"