Просто строки

[Рыжее беспокойство]

Я не боюсь ударов - прямых в лицо,
я не боюсь грозы, темноты и драм.
я Дон Кихот,
несущий свое копьецо
наперерез великанам и мудакам.

И ни один удар не страшит меня,
меч, ли, копье, стрела, летящая вслед -
в сталь на груди попадают они, звеня,
в сталь, под которой
совсем
ничего
нет.

(с) Лемерт 2012

---

[black wind]

"... а лепестки у яблонь - как платья - из шелка и из сатина.
А листья у тополей - как рубашки и полотенца - из ситца.

В середине мая во мне проснулась тоска по тактильному.

Я кусаю запястья и пальцы, от указательного до мизинца,

За секунду до прикосновенья предвкушение чувствую - кожей,
И что-то во мне упруго, прыгуче - как каучуковый мячик.

А по вечерам вспоминаю: своих у меня нету и быть не может -
И отправляюсь гладить бездомных и прочих бродячих."

laas

---

Портрет без интерьера

[Рыжее беспокойство]

Мой напарник - исконный, породистый одиночка;
шрамы, перстни, наколки и седина в висках.
Ничего, на самом-то деле, не помню точно,
до сих пор не пойму, как стала ему близка.

Мой напарник знает, откуда здесь дует ветер,
где зимуют раки и где они ждут весны.
С ним непросто шутить, в особенности о смерти.
Он не носит ножа, так как знает, что делать с ним.

Рядом с ним я щенок, восторженный и нелепый,
карамельная девочка в шёлке и кружевах.
Так он смотрит в мои глаза и сбивает пепел,
что не знаю, как я вообще до сих пор жива.

У него высокие скулы, стальные нервы, -
но в груди цветут эдельвейсы,
крылья режутся за спиной.

Помню, я была чьей-то женой, и почти примерной;
он сказал -
"бросай это дело, идём со мной".

kaitana

тема напарников актуальна как никогда, особенно после ПМ. но это - много раньше.

---

[Рыжее беспокойство]

А рожь над пропастью - чтобы печь ржаной хлеб, конечно.

Слушала Щербакова.
Читала Бродского.
Из одежды много лет предпочитала неброское.

Нож - это то, чем режут, не масло мажут.

Кстати, в работе с трудными и подростками
Очень много бумажной.

Зато, например, я совсем отучилась от паники.

У меня не было никого, кроме кота и соседей.
По вечерам я просила: Господи, пошли мне напарника.
Каждую неделю - морщилась на собеседованиях.

Привыкла к святым с лицами одержимцев и алкоголиков.
Научилась говорить небрежно: "мои мальчишки".
Никакие они не мои, конечно, не мальчишки тем более.

И так - пока не явился Вальтер. То есть - три года с лишним.

Я даже начала чувствовать, будто у меня есть оружие.
Я поверила в убийц с внешностью херувимов.

А что касается Вальтера, он сразу пришел совершенно такой, какой нужен.
От усталости и неизбывного - изнутри светился неуловимо.

Весь - скупые движенья, джинса, веснушки, весь - неясная сила.
Весь - уверенность, понимание, и как будто создан мне в пару.
И синхронность движений - сразу.
И родство.
И еще - красивый.
И еще - расслаблен, но видно, что не пропустит удара.

Это было как на краю озарения. На пределе.
Собеседование, он смеется, берет анкету, складывает не то самолетик, не то какое-то оригами.
И меня словно что-то толкает: "Назовите ваше место рожденья".
Он кивает и произносит:

- Все верно. Гаммельн.

laas

---

[black wind]

"Запах смолы,
шёпот ветра в густой траве.
Место, пока ещё не закатанное в асфальт.

Знаешь,
на самом деле я человек.
Извини, что забыла тебе сказать.

Ходишь потерянно,
путаешь верх и низ, -
чёрт бы с ним.
Может, это во мне последний живой росток.
Может, последний нежный зелёный лист
между листов железных
пробиться смог.

Пусть от меня всё это оставит треть.

Рыжая чёлка, закатанные рукава.
Плакать,
смеяться,
так на тебя смотреть.
Право живых.
Мы знаем свои права."

kaitana

---

[black wind]

"Чувак, ты живешь себе и живешь, меняешь работы, заводишь котов,
и честно пытаешься кактус выращивать в съемной квартире.
Но вот наступает апрель, огромен, зелен и нов,
к вокзалу подходит поезд триста сорок четыре.

Апрель - это точно значит: опять наступила пора
раздолбанных верхних полок, поломанных туалетов,
и утром ты куришь в тамбуре, распахнутый всем ветрам,
на старом скрипящем поезде бодро въезжая в лето.

Звенит на столе стакан, вполне нетяжел рюкзак,
и сколько ни есть дорог,
дорожек,
тропинок в мире -
бери себе все, делай первый шаг, и можешь закрыть глаза,
вскочи в развеселый поезд триста сорок четыре.

Отныне ты крестоносец и первый конквистадор,
и Ливингстон вместе со Стенли в одном флаконе,
Ложится тебе под ноги твой солнечный коридор
и все города отныне становятся незнакомы.

Рассветные тополя, размытая акварель,
вокруг дороги степи безбрежнее все и шире.
И что у тебя с собою? - штопор, рюкзак, апрель
и старый разбитый поезд триста сорок четыре."

(с) Лемерт

---

[Рыжее беспокойство]

Знаешь, я хочу дочь с волосами цвета корицы,
Вздернутым носом и россыпью медных веснушек
Глазами, живыми и желтыми - как у птицы,-
Которые будут смотреть тебе прямо в душу.

Я хочу дочь, что бы выросла сильной и смелой,
Что бы умела читать уже года в два,
Что б улыбалась и пахла - чуть-чуть - омелой,
И что бы знала - сердце важнее, чем голова

Я говорю о ней так, словно это вообще возможно,
Но нам все равно однажды пришлось бы проститься,
Мне с тобой было очень и очень сложно,
Но... Я хочу дочь с волосами цвета корицы.

здесь

---

[black wind]

"В час двадцать три сначала появляется свет,
затем появляется звук.
Их выдергивают по тревоге,
три пожарных машины,
семь с половиной минут езды.
Где-то есть Бог,
но ему, по всей вероятности, недосуг.
Их обступает лес,
и глаза у него пусты.

Рация, сигнал тревоги,
воздух в легких царапается, когтист.
Нужно продержаться до помощи,
секунды текут, растянуты.
Где-то
женщина накручивает телефонный диск.
Она дозванивается Богу.
На линии занято.

Осталось пять суток до Первомая,
а потом девять дней до Победы.
До нее доживут не все.
Кто-то отбрасывает китель - жарко,
от дыма тошнит, слезятся глаза,
голос сел.

Телефонный диск отчаянно вертится,
но из ада не возвращаются те,
кто через ад прошел.

...потом
через помехи и хрипы
к ним пробивается голос.

и все становится
хорошо."

(с) Лемерт

---

[black wind]

"Пятьдесят две формулы успеха
и всего одна колода карт.
Сделать ставку и остаться нищим?
Крылья сдать за доллары в ломбард?
Головой качает хитрый недруг:
«Что же ты не слушаешь совет?
Надо туз червей вернуть в колоду,
пусть в руках останется валет!"
Друг твой хмурит брови, восклицая:
«С королём ты выиграешь вдвойне»
«Дама пригодится", - скажет бармен.
"Тройку оставляй!” - шепнёт крупье.
Глядя на тебя, мне интересно:
Выигрыша гарант — чужой совет?
Может, стоит делать, то что хочешь,
Но держать за промахи ответ?
Проиграл, ошибся, поскользнулся...
Как известно, ранен — не убит.
Если знаешь, где в продаже - небо,
Можно взять еще один кредит."

(с) Deacon

---

[black wind]

"время писать о том, что уже прошло,
то что осело и в глубину ушло
тихим китом, беззвучно лишь разевая рот
так он поет.
слушая те китовьи сырые сны,
думалось море - это кусок тесьмы,
сине-зеленой; взять бы да и пришить...
но не спеши.
чтоб не текло сквозь пальцы твое шитье,
не обернулось очередным трепьем,
молча клади стежки на морскую гладь.
сможешь молчать?
сможешь молчать крапиву в руках держа?
или морского, маленького ежа?
или когда врасплох застает прилив?
будь терпелив.
и поцелуй кита в его мокрый нос,
он как дворовый, старый, облезлый пес,
но самый верный друг, унесет на дно,
то что прошло."

---

[black wind]

"Он — бездельник и повеса. Я молчу, держу прицел. Так мы лечимся от стресса, лиходей и рифмодел. Вместе нам чертовски тесно, по отдельности — предел*.

Грабить банк, спасать принцессу, быть злодеям всем в пример; у него сплошные бесы, он не знает полумер. Мистер Смит и мистер Вессон только вместе револьвер.

Грабить банк, спасать принцессу, прятать два туза в рукав — все умеет мистер Вессон, человек и батискаф. Я умею только думать, думать рифмами и не, и терпеть свое безумье, а его — терпеть вдвойне. Мистер Вессон — шут от Бога, энтропиева шрапнель. Солнце хлещет на дорогу, начинается апрель.

Проводник отсюда к черту, мастер центровых афер. И карьеру, и актёрку, и коллайдер, например, —Вессон сделает весомо, и запишет, и внесет. Ас по взлетам и обломам мистер Вессон может всё."

(c) Сидхётт

---

[black wind]

"Просто мы с тобой - говорят, что не очень люди.
Что чудовища. Что в глаза не стоит смотреть.
А иначе застынешь - в камне, тьме, абсолюте,
так, что лучше сгореть.
Чтобы к нам не подходили,
боялись впредь.

Это все - ерунда, а мы с тобой знаем, что там,
ничего критичного. Сухо и тишина.
Все на свете проходят рядом, по асимптотам,
говорят почти рядом - но по своим частотам.
Это словно стена,
но у нас с тобой - на двоих - пустота одна.

И на свет не выходит ни крика, ни полуслова,
словно каждый из нас - звуконепроницаемый гроб.
лишь биение пульса - частого, злого, -
да горячий лоб.

Вот и все. Напоследок друг друга с тобой обнимем,
так, чтоб слышен был стук сердец.
Предсказуемо: пообещаем запомнить имя,
и назвать им ребенка; и черт бы со всеми с ними,
только что-то еще - пытаясь -
губами одними,
мы глазами встретимся наконец."

(с) Алонсо Кехано ака Лемерт

---

Иосиф Бродский "С видом на море" (отрывок)

[Рыжее беспокойство]

Когда так много позади
всего, в особенности — горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство —
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.

---

Просто потому что цепляет

[Рыжее беспокойство]

Здравствуй, Малыш. всё нормально. живу на крыше.
я всё такой. по-прежнему вздорный. рыжий.
в меру упитан. в полном расцвете лет.
да, не летаю. в общем и целом – не с кем.
и не считаю небо занятьем детским.
ты-то хоть помнишь? нет, ты не помнишь. нет.

Кристера видел. спился. весьма уныло
выглядит на панели твоя Гунилла.
а про тебя я в курсе из новостей.
стал депутатом в риксдаге ты или где там?
сто дураков внимают твоим советам.
ты не пустил на крышу своих детей.

тихо кругом. и пусто. ну, разве кошка
чёрная промелькнёт в слуховом окошке,
с улицы донесётся неясный вздор.
я, не меняя, переодену гетры.
всё как обычно. осень. дожди и ветры.
лень есть варенье и проверять мотор.

я не летаю. я не могу – с другими.
кстати... ты и не знал – у меня есть имя...
и не узнаешь – но, подводя итог,
я не виню тебя. всё мне вполне понятно.
капли из низкой тучи ещё бодрят, но...
просто, Малыш, ты вырос... а я не смог.

(с) Дмитрий Якимов

---

[black wind]

"Гитара и бутылка не зря похожи формой:
Попробуй быть поэтом, отчаянья не знав,
Депрессии не ведав, сжирающей и чёрной…
Израненное сердце – вот творчеству цена.

Попробуй выжать строки, не ведая измены,
Не злясь, не погибая, без боли и мечты,
Не чувствуя, как тесно сдавило душу в стенах,
Не видя, как все люди зажаты и пусты,

Не находясь в извечной борьбе с химерой стада,
Любимыми, друзьями и собственной виной,
И не ловя при этом недоумённых взглядов,
Не слыша пересмешек и сплетен за спиной.

Ты можешь идеально ковать и ритм, и рифмы,
Красиво. Без ошибок. Без боли. Без души.
Но, зная, на «отлично» все схемы, алгоритмы,
Вот так, с нуля, без чувства – попробуй, напиши,

Чтоб вывернуло сердце и яро зацепило,
Наркотиком чтоб стало почище сигарет,
Чтоб выжить помогало, тащило из могилы,
Впечатало кровавый неизгладимый след.

Поэт – это работа души и чувств. На грани,
На нервах, на пределе, с вершины – в глубину.
Чеканящие ритмом. Клеймящие словами.
Ломающие крылья. Ведущие войну…"

---

[black wind]

"любовь - не война, а краткое перемирие, пакт не подписан, утро приходит в срок. утро приходит с выстрелом в спину, с ливнями, взрывами, грязью в ботинках, трупами, перерывами, гниленькой дипломатией между строк.

и вот ты сидишь пред ним с беззащитным ливером, и смотришь, как он ломает себе нутро.

это любовь - гранаты, патроны, карты, снайперские винтовки и тишина, стоны в ушах похлеще любых проклятий, это любовь, по прежнему лишь она. город проснется утром разбитым, смятым. каждая миля ею испрещена.

враг наступает сразу по всем позициям, жжет города; конь черен, конь рыж, конь блед. а у тебя ни танкера, ни эсминца, ни даже патронов лишних. слепящий свет, пыль на дорогах, холодно, в горле спицы. хочется выжить. хочется умереть. утром придут враги с дорогими лицами, да и сломают молча тебе хребет.

это любовь, она вместе с кровью хлещет, когда поддеваешь пулю в бедре ножом, вьется вокруг, как падальщик, ворон, кречет, смотрит в глаза, скулит над тобой, трепещет. и под конец сжирает тебя живьем."

---

[black wind]

"И снова о ролях и маскарадах.

Когда ты долго с одним человеком, ты, как ни крути, долго в одной и той же роли, её чертовски сложно менять, не меняя при этом партнёра.

Это одна из причин, почему заканчиваются долгие отношения. Мы уходим не на поиски нового человека, мы уходим на поиски новых себя."

© an4ikspal4ik

---

[black wind]

"мартовская зима крошит на пол хлопья;
трубы кашляют будто дети, пробующие в затяг.
в макбуке у Марихен двенадцать открытых окон,
и в каждом из них – сквозняк.

Марихен посещает митинги с белой лентой:
этой зимой очень модно быть легитимным.
«надо достроить дом, хорошо, что пошли проценты.
позвони мне в четверг, а до пятницы не звони мне»

полчетвертого от метели все также мутно.
кошка гудит как положено всем котам.
а вдруг Марихен приснится сейчас кому-то
и останется сниться там?

мартовская метель засыпает пляжи,
беготня через мост похожа на эстафету,
я пишу Марихен; а что я пишу - неважно –
потому что есть вещи намного важнее этого,

я хотела писать о них. получилось вот, что:
Марихен, я забыла слова и, по ходу, сплю,
обещай мне одно, что ты завтра откроешь почту
и подумаешь: черт, а ведь я же ее"

(c)tuluzza

---

[black wind]

"Что такое молчать, когда хочется говорить,
а слова-то нейдут ни от сердца, ни с языка,
облетая не листьями – перышками с руки.
Быстротечны они и безудержно далеки,
ты не знаешь, куда их пристроить, кому дарить,
кто научит фундамент закладывать из песка,
и нужны ли тому не абзац и не полстроки,
а потери, тобой принимаемые в штыки.
К чему помнить о них, ведь словами не защитить,
так что скинуть бы лишнее в вырытую траншею…

Только он нанизает несказанное на нить,
на манер оберега пристраивая на шею,
и почти между делом наказывает хранить."

(c) Marisa Delore

---

[black wind]

"Летят под колесами снежные города.
Страстно касаясь теплого неба губами,
Мой солнечный мальчик, бессмертный не по годам,
Метит мне в сердце, новому дню улыбаясь.

Он мчится ко мне, он ревнует, зовет, пленит,
Вертит в руках на брелоке весенний полдень.
Он мой сюзерен, мой приватный бог, нефилим,
Но только об этом мой мальчик не знает, вроде...

И пылкое сердце пожаром в груди горит,
Азбукой Морзе что-то ему повторяя.
Прости его, Господи, ведает что творит.
Ведает, сука, и, все равно, вытворяет!"

(c) Julber